ОНА ИГРАЕТ С КРАСКАМИ, как пацаны с петардами зимой, накануне Рождества: азартно, очень смело, но не очень осторожно.
Иногда это чревато; случалось, озорникам отрывало пальцы. Но все равно: ярко и очень неспокойно, хотя особо ярких красок-то и нет. И вдруг .
случаются совсем уж темные тона, мрачные, злые, как, например, в «Танце» или в «Осеннем натюрморте», в «Реке»... Впрочем, это сугубо личное суждение.
В понедельник галерея современного искусства «Тенгри-Умай» перерезала ленточку летнего застоя в культурной жизни Алматы. Снова будут премьеры, вернисажи и первый из них - Анны Маргацкой. Акварели, исполненные в собственной оригинальной технике, которые большинство присутствующих на вернисаже принимало за масло. Потом читали таблички под полотнами и пожимали плечами.
Ну что ж, не всем ведь быть знатоками; эту технику изобрела не Анна, а русские иконописцы давних веков: тонкая бумага наклеивается на холст, потом еще, еще... достигается невероятный, неповторимый цветовой эффект, причем долговечный, в отличие от классических акварелей. Впрочем, не буду об этом - здесь я чистый профан. В смысле техники исполнения. Меня в живописи, в графике больше интересуют эмоции. Причем не художника, а те, которые возникают у меня, когда я смотрю на мазки, наложенные на полотно или бумагу этим самым художником.
И вот хожу, смотрю. Немного теряюсь. Притормозил у «Стекла и хризантем» - одна почти увядшая, два остальных цветка тоже не первой свежести. Это символ? Сама-то художница молода, даже юна. Вот «Рыбы». Смотрю и думаю: были в истории человечества женщины-психологи? Психотерапевты точно были, одну лично знаю, а вот психологи... Спрашивать постеснялся, чтобы совсем уж не выглядеть профаном, но стал прислушиваться.
— Она выпадает из привычного контекста современного искусства... Ее позиция равно удалена и от «мифологической Волны», мэйнстрима казахстанской живописи... (очень красивая молодая женщина, судя по тону- искусствовед).
— Умница! (седоголовый, судя по произношению, американец; очевидно, исчерпав свой русский словарный запас, он начал прицениваться к картинам по-английски).
— Врубель! (экспансивная, претенциозно одетая дама без возраста. Здесь, извините, я мысленно... прокомментировал. Видел несколько оригиналов великого художника, иллюстрации к «Демону», росписи в церквах; поверьте, на этой выставке кисть Михаила Александровича не ночевала...)
— Великолепная серия работ! Натюрморт будет править миром! Натюрморт ведь «мертвая природа!» (Владимир Филатов, директор галереи «Тенгри-Умай»; парадоксально, но не согласен).
— Не слабо! (еще какой- то иностранец, который тоже смотрел на картины, явно прицениваясь).
— Я в носу поковыряла, а он мне и говорит... (очень милая девушка возле картины «Ловцы счастья»; а поймай-ка его, ковыряя в носу).
— Чем-то надо эту выставку раздробить (художник-реставратор из Санкт-Петербурга; не очень понятно, но интригующе).
Такая вот палитра мнений. Откровенную неприязнь, равно, как и откровенные восторги, не привожу. Посмотрите сами, оцените - художник ведь хочет, чтобы мы переживали, сопереживали, думали, в крайнем случае. В общем, мне больше всего понравились слова педагога Анны Маргацкой, профессора АГУ Владимира Власюка. Он сказал примерно так:
— Каждый выпендривается как может. Пусть идет, куда хочет.
Между прочим, очень доброжелательно это сказал мэтр. А еще было о воде. В том смысле, что она размывает, смывает следы и так далее. Я подумал, что иногда в Слово, точнее, в понятие «вода» люди вкладывают совсем другой смысл. И снова прошелся по галерее. Не знаю, может быть, потому что народу стало поменьше, но вдруг появилось ощущение какой-то неясной тревоги и даже тяжести. Скоро я понял: глаза. Они смотрели на меня с портретов и композиций (их куда меньше натюрмортов, которые по словам Владимира Филатова «будут править миром»). Они спрашивали, точнее сказать, вопрошали: зачем ты здесь? Зачем ты вообще на этой земле?
Действительно: ощущение тревоги и тяжести вызывали эти глаза. Я вспомнил, что кто-то говорил мне, что Анна Маргацкая пишет иконы. Не могу сказать, что я человек глубоко верующий, но убежден, что для этого нужен какой-то особый Божий дар...
В общем, покидал я вернисаж, первый в этом сезоне, с очень неоднозначными чувствами. «Мертвая природа», глаза, боль, свет... не знаю, чего было больше. В общем, сходите в «Тенгри-Умай», и сравним наши впечатления. Но только об одном готов спорить: Маргацкая нас еще удивит.
Евгений Прогнаевский,
«Деловая неделя», №36, 23 сентября 2005