Быть художником становится все труднее. Художник должен сочетать ипостаси мастера и мастерового, творца и добытчика денег, что на фоне нынешнего кризиса и неразберихи с нашим художественным рынком достаточно проблематично. А каково художницам? Анна Маргацкая уже десять лет ищет свою дорогу в искусстве. Очередная попытка найти свой путь представлена на ее персональной выставке “Движущиеся куски” в галерее “Тенгри-Умай”
— Ты в основном знакома зрителям как автор акварельных листов, но иногда возникают жесты с применением клейкой ленты, манифестаций на деревьях и т. п. Какие формы искусства тебя привлекают и почему?
Наверное, все формы. Мне вообще интересно искусство, когда я могу в нем думать и экспериментировать. И тогда не важно, в каком медиуме работаешь, У меня есть мечта - сделать проект, который перемешает все: картины, видеоарт, инсталляции, музыку, фотографии, объекты, хотела бы еще и театр сюда подключить. Но пока у меня нет технических возможностей и опыта.
— Ты работаешь в так называемой авторской технике акварели, в чем отличие авторской техники от неавторской, ведь все используют технику по-своему?
Я имею в виду разницу между академической акварелью и чем-то иным. Обычно аквалеристы работают с готовым листом ватмана или торшона, я же предпочитаю обрабатывать бумагу сама и добиваюсь особого звучания цвета, который невозможно сравнить ни с чем. Моя авторская техника рассчитана на то, чтобы я на любом этапе работы писала как с чистого листа. У меня всегда остается кусок белой бумаги, который я могу залить чистым цветом.
— Ты входишь в некую группу художниц “По-Х”, почему такое провокационное название? Есть ли у вас кредо?
Это как раз связано с периодом поиска, когда мы хотели забыть все, чему нас учили, и создать что-то новое. Поэтому так и назвали группу. Мы знали, что все будут нас ругать и говорить, какие мы плохие; журналисты будут плохо о нас писать, и это был некий вызов. Сейчас группа разъехалась, но думаю, если будет нужно, мы соберемся опять.
— В твоем творчестве прослеживается стремление к новым формам, но ты не вхожа в круг художников актуального искусства, почему?
Так получилось, что у нас здесь все очень разобщены. Среди молодых почему-то не принято заниматься живописью, и, следовательно, общаться особо не с кем. Круг известных художников уже заявил о себе, и туда трудно влиться. Мне страшно, поскольку кажется, что здесь живопись не нужна. Очень хотела участвовать в выставках Центра современного искусства, но им это не нужно. Я привыкла работать одна. Работы других художников мне не очень интересны...
— Сегодня мы все живем в глобализованном мире и нужно уметь говорить на универсальном языке современного искусства, чтобы тебя поняли в арт-мире. Ты владеешь таким языком?
Когда я делала эту выставку, пыталась разобраться и в современном контексте. Потом почувствовала: если дальше буду об этом думать, не смогу писать. Нужно делать то, что я хочу. Меня волнуют линии, формы вокруг нас. Вдохновляют стройки. Нравится рисовать машины, людей. Для меня это все объекты, которые двигаются, особенно если видеть их линейно. Линии заставляют оптические объекты двигаться.
— А тебе не кажется, что это несколько монструозный взгляд на мир и людей как на совокупно движущиеся объекты?
А почему нет? Все художники монстры! Это одержимость идеей, а художники все одержимы каждый своей идеей, иначе ты не художник. Художник отражение самого себя. Я про это говорю в своем триптихе “Убить муху”. Это аллегория, на самом деле работа про людей и межчеловеческие отношения. Кто кого угнетает, и кто кого убивает и приручает.
— Легко ли быть художницей, есть ли, по-твоему, отличия в существовании художника и художницы? Как это отражается в твоем творчестве?
Ой как отражается! Даже при подготовке этой выставки я отбила несколько пальцев (о маникюре не идет речи)... Замужество, дети - не итог жизни, это процесс. Я думаю, если человек хочет рисовать и творить, он будет это делать в любых условиях.
— Разделяешь ли ты жизнь в искусстве и жизнь в повседневности? Чем зарабатываешь на жизнь?
Я поняла, что зарабатывать искусством я наверняка не смогу. Никогда не рассчитываю на продажу работ. Могу совершенно спокойно работать на заказ. Человек получит то, чего хочет. Но это не творчество. А творчество и жизнь для меня неразделимы.
— Почему твоя выставка называется “Движущиеся куски”?
Я работала дома и вдруг повернула голову, и увидела детей на улице... Это было дикое движение, поэтому в экспозиции они занимают такое важное место. Особенно работа, где ребенок на спине у матери. У нас привыкли видетьевропейский канон Мадонны с младенцем . А ведь дети любят ездить на маме верхом и она сама как вечный двигатель. Вся жизнь вокруг нас движется, но дети - это самые движущиеся “куски” жизни.
Юлия Сорокина,
«Афиша», №5, апрель 2008